На самом деле, Акиве Штиселю было всего лет 20 на момент выставки. Может, даже 19.
После выставки владелец галереи Кауфман все-таки убедил его поехать в Америку.
Папа-Штисель смирился, скрепя сердце, и только потому, что рассчитывал на щедрость благотворителей по отношению к своему хедеру. Так все и произошло.
Но вот для Либи это уже был перебор. На рисование она согласилась, но на Америку - нет. Она окончательно разрывает помолвку, Менуха разыскивает предыдущего жениха, тот еще свободен, Либи с папанькой отбирают у Штиселей квартиру, формально отошедшую папаньке по завещанию. В квартире поселяются Либи с благочестивым мужем, папанька убывает обратно в Бельгию.
Акива улетает в Нью-Йорк вместе с главной картиной, той, на которой ребе Штисель дорисовал синим косынку поверх волос женщины. Бездомный ребе перебирается к внучке Рухаме и помогает ей и Ханине с арендной платой. Рухама, кстати, отлично готовит, так что ребе перестает шляться по вдовам, чтоб пожрать.
Вернувшись из Америки, Акива отходит от религии, семья сидит по нему шиву. У Акивы случается творческий кризис. Он меняет имя, теперь он Дотан Фридман, и на вырученные за картины большие деньги открывает успешный бизнес. У бизнеса прекрасный управляющий, деньги текут Акиве-Дотану рекой. Все в его новом окружении думают, что бизнес перешел к нему от мифического отца. Никто не узнает в Дотане художника Штиселя. С девушками у него больше проблем нет, но он с ними больше не обручается. И теперь у него нет никакой причины не служить в армии. Он мобилизуется, идет в боевые войска, и там друзья дают ему прозвище Гимлер...
